Христианство без оков государственности – 3
К чему в итоге приводит синодальный тип благочестия если он становится доминирующим в Церкви, мы уже знаем. Рано или поздно власть в стране меняется и когда новым правителям Церковь оказывается не нужной, народ отказывается от нее, а порой принимается с остервенением уничтожать, как после 1917 г. Синодальный тип благочестия воспитывает в людях определенное отношение к Церкви. Она им видится частью государственного механизма, красивым обрядом, традиционной исторической декорацией, возможно полезным способом держать народ в рамках каких-то правил, но не более того. На Церковь смотрят как на исторический памятник, но отнюдь не как на Царство Божие на земле, где каждый может найти Христа призывающего: «приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы». Люди считают, что ответы на самые важные вопросы бытия (о смысле жизни, предназначении человека, правде, любви и так далее) можно искать где угодно, но только не в Церкви. И это кажется в какой-то степени оправданным, ведь мы не идем искать ответы на подобные вопросы в этнографический музей или министерство.
Своей позицией в войне священноначалие РПЦ оттолкнуло от нее очень многих верующих людей. Особенно думающих людей. Для многих РПЦ утратила авторитет. Этот процесс начался еще во время ковида. Помните, как руководство РПЦ четко транслировало позицию государства по карантинным мерам, несмотря на то что она расходилась и со здравым смыслом, и с традициями самой Церкви? Исторически во время эпидемий Церковь всегда усиливала общие молитвы, крестные ходы, причащение людей Святых Христовых Тайн. Но в наше время государственная власть запретила собираться людям вместе и вот уже патриарх Московский призывает всех воодушевиться примером Марии Египетской и молиться по домам, а не ходить в храмы. В 2024 г. уже на официальном уровне и в США, и в других странах и международных организациях признали, что антиковидные меры принесли больший вред чем сам ковид. А ведь об этом многие говорили уже тогда, и в принципе это было достаточно очевидно.
Рано или поздно такая позиция больно ударит по самой Церкви. Сейчас Церковь помогает государству в решении его, государства, проблем. Но в какой-то момент Церковь государству станет мешать, и оно ее просто оттолкнет от себя за ненадобностью. Кстати, первый звоночек уже прозвучал. Патриарх Кирилл многократно заявлял о том, что Россия борется с мировым злом, препятствует приходу антихриста, ведет священную войну с темными силами и так далее. Но вот В. Путин дает интервью американскому журналисту Такеру Карлсону и на вопрос: так ли это, отвечает, что вовсе нет, что «спецоперация» — это вовсе не священная война, что все происходит в рамках обычных геополитических противостояний. То есть те нарративы, которые продвигало священноначалие РПЦ ценой отказа от определенных Евангельских истин, ценой потери доверия множества верующих, они в какой-то момент оказались не нужными российскому правителю. А ненужными они оказались потому, что Путин собирается договариваться с США, решать свои вопросы с администрацией Трампа и позиция Церкви со всей этой «священной войной», «сатанизмом запада» и прочим ему в этом просто мешает.
История часто повторяется. В 1806 г. российский император Александр I направил свои войска в Европу, чтобы воевать с Наполеоном в составе, так называемой, Третьей коалиции европейских монархов. Причем русские войска мало того, что были завоевателями на чужой земле, но являлись также и наемниками, поскольку Англия (основной враг Франции в той войне) обязалась выплачивать союзникам по 1 250 000 фунтов стерлингов за каждые 100 000 солдат, которые будут предоставлены для войны с Францией. Однако Наполеон разгромил войска союзных Австрии и России в знаменитой битве под Аустерлицем в ноябре 1805 г. и Александр I вынужден был спасаться бегством. В следующем 1806 г. Франция предложила России и Австрии мирные переговоры, но Александр захотел отомстить Наполеону за Аустерлиц и примкнул к следующей, Четвертой коалиции. И самое для нас интересное: он приказал Святейшему Синоду (этот орган был вместо патриарха и управлялся светским чиновником) отлучить католика Банапарта от Православной Церкви и объявить его антихристом. Синод этот приказ послушно исполнил, несмотря на очевидный абсурд: нельзя отлучить от Церкви того, кто к ней не принадлежит. Но дальше все было еще интереснее. Наполеон опять разгромил русские войска в битве под Фридландом 14 июня 1807 г. и стал угрожать российским границам. Александр был вынужден заключить позорный для себя Тильзитский мир в июле 1807 г. Во время переговоров Александр I не только обнимался и целовался с «антихристом» Наполеоном, но и вручил ему высшую награду Российской империи, орден Святого Апостола Андрея Первозванного. Официальный девиз этого ордена, то есть, за что он присуждается, формулируется так: «За веру и верность». Это антихристу-то! А согласно Тильзитского договора российские войска обязаны были участвовать на стороне «антихриста» в любых войнах, как оборонительных, так и завоевательных. Впрочем, в 1812 г. когда Наполеон вторгся в Россию, Святейший Синод его опять отлучил от Церкви и «восстановил» в звании «антихриста». Подобные колебания вместе с «линией партии» не добавляют ни авторитета, ни доверия.
Если смотреть на Украинскую Православную Церковь с подобного ракурса, то есть, верности Евангелию или государству, то мы увидим иную картину. Конечно, нельзя сказать, что УПЦ полностью избежала всех искушений и соблазнов, которые приходят вместе с благоволением сильных и богатых мира сего. Была и поддержка различных политиков, было и прямое участие отдельных иерархов в выборах в органы власти, и благодарность бизнесменов за нужные связи. Много чего было… Например, после кровавого захвата кафедрального собора в Черкассах, в ходе которого черкасский мэр был на стороне ПЦУ, митрополит Черкасский Феодосий рассказал, как он возил этого мэра к Блаженнейшему митрополиту Онуфрию благословляться на участие в выборах. И вот он, мол, как вероломно поступил. Но зададимся вопросом, а дело ли Церкви благословлять отдельных кандидатов на борьбу за власть? Да, история Церкви полна подобными примерами, но давал ли Христос такое задание апостолам, а значит и их преемникам епископам?
И все же так получилось, что с самого начала своего существования УПЦ стала отходить от доминирования синодального типа благочестия и начала отказывать государству в лояльности ради сохранения верности Евангелию и правде Божией. Первое такое испытание произошло в мае 1992 г. когда покойный митрополит Харьковский Никодим (Руснак) созвал Собор епископов УПЦ, освободившего Филарета Денисенко от должности предстоятеля УПЦ и запретившего его в священнослужении. Если бы священноначалие УПЦ изначально избрало путь верности государственным властям, то этот собор был бы в принципе невозможным, поскольку украинская власть и лично президент Л. Кравчук всецело поддерживали Филарета Денисенко. Но архиереи УПЦ несмотря на уговоры и угрозы властей, которые поступали даже во время проведения Собора по телефону, не только провели Собор, не только приняли на нем решения, с которыми категорически были не согласны власть имущие, но и избрали новым предстоятелем УПЦ митрополита Владимира (Сабодана), что совершенно противоречило «указаниям сверху». Это непослушание очень дорого обошлось священноначалию. Сразу же после Харьковского Собора, и Кабинет Министров и Верховная Рада заявили о непризнании этого Собора и недействительности его решений. При полном содействии властей Филарет Денисенко организовал УПЦ Киевского патриархата, которая в очень короткий срок стала претендовать на роль главной национальной религиозной организации.
Дальнейшие события показали, что свой выбор между верностью государству и верностью Евангелию УПЦ сделала еще тогда в 1992 г. Но несогласие архиереев на Харьковском соборе с требованиями государства, с точки зрения стороннего наблюдателя, могла также быть объяснима инертностью мышления (СССР распался всего год назад и многие просто еще не осознали, что независимость Украины это всерьез и надолго), а также стремлением сохранить единство с РПЦ. Но со временем стало понятно, что это не было доминирующим фактором.
Второе испытание можно условно датировать 2008 годом. Условно, потому что и до этого времени государственные власти с разной степенью давили на УПЦ пытаясь заставить ее объединиться с УПЦ КП и взять курс на создание автокефальной национальной украинской церкви. В 2008 г. это давление достигло апогея, поскольку правительство В. Ющенко стремилось по максимуму использовать дату 1020-летия Крещения Руси и получить от Константинопольского патриарха Варфоломея автокефалию. Последний даже приезжал в Киев и служил Литургию в Киево-Печерской Лавре вместе с Московским патриархом Алексием. Администрация президента В. Ющенко проводила интенсивные переговоры и с епископатом УПЦ, и с Филаретом Денисенко, и с Фанаром. Если бы в тот момент в сознании архиереев УПЦ доминировал синодальный тип благочестия, к чему Церковь привыкла в течение нескольких столетий, то несомненно какой-то компромисс был бы найден и УПЦ стала бы национальной украинской церковью. Да, ценой признания раскольников, да, ценой неправды, да, ценой нарушения канонов. Но чисто житейские (политические, социальные, материальные и т. д.) выгоды от такого соглашательства с государством были очевидны.
В 2008 г. уже было совершенно ясно, что Украина – это самостоятельное государство и люди, которые осуществляют в ней власть сидят в Киеве, а не в Москве как во времена СССР. Впрочем, опять же стороннему наблюдателю может показаться, что главным фактором отказа УПЦ выполнять пожелания власти было стремление сохранить единство с РПЦ. Но дальнейшие события опять-таки показали, что этот момент не был главным.
Еще больший соблазн подчиниться требованиям власти возник через 10 лет, в 2018 г. когда и украинские власти, и Госдепартамент США, и Константинопольский патриархат громогласно заявили: национальной украинской церкви – быть! От согласия или несогласия УПЦ ничего уже не зависело, повлиять на это решение сильных мира сего она не могла. Ситуация была безысходной. Выбор был очень невелик. УПЦ могла согласиться участвовать в этом проекте и стать в нем доминирующей силой просто из-за своего количественного превосходства. Опять же ценой нарушения канонов, ценой проблем с признанием некоторыми Поместными Церквями и другими трудностями. Но практически все Поместные Церкви, получившие автокефалию во втором тысячелетии, проходили через неприятные моменты. С точки зрения политической и общественной, не говоря уже о материальной, согласие УПЦ участвовать в проекте национальной церкви было бы более чем понятным. Но УПЦ избрала иной путь, путь служения Христу. Этот путь грозил ей, во-первых, непониманием со стороны украинского общества вплоть до ненависти и насилия, во-вторых, притеснениями со стороны государства вплоть до уничтожения и отнятия собственности, и в-третьих, весьма вероятным расколом, поскольку существовала большая вероятность, что по крайней мере с десяток архиереев (а за ними священство, монастыри и приходы) примкнут к национальной религиозной организации. То, что этого не случилось, возможно через какое-то время будет признано чудом. Напомним, когда большевики создали в 1922 г. обновленческий церковный проект к нему на первых порах, примкнуло около четверти всех архиереев РПЦ и две трети приходов.
Но если риск раскола УПЦ, по сути, не оправдался, то гонений от государства и ненависти от общества УПЦ получила вдоволь и продолжает получать дальше.
И, наконец, четвертый по нашей условной схеме момент, когда УПЦ могла пойти по пути служения государству и народу (большей части народа). Это первые месяцы после начала полномасштабной войны России против Украины в 2022 г.
Продолжение следует
